Конунг и женщина

Здесь в первую очередь хочется отметить отношение конунгов (и вообще скандинавов) к женщине, любви, браку; какое место в обществе занимала женщина, каково было её положение и что входило в её основные обязанности.

Женщине как хозяйке поместья приходилось внимательно следить за тем, чтобы было запасено вдоволь еды на длительные и темные зимы. Она делала масло и сыр, сушила и коптила мясо и рыбу для дальнейшего хранения и также должна была разбираться в травах, чтобы изготовлять лекарства для больных и раненых. Домашний скот был на ответственности хозяйки, и когда ее муж уплывал в набег или торговать, уходил на охоту, — женщина оставалась главной в усадьбе. В богатой семье у нее были слуги и рабы для работы по дому. Видимым знаком авторитета хозяйки являлись ключи от кладовых на ее талии. Когда мужчины уходили в длительные походы, рыбачили или охотились, женщины оставались главными в усадьбе. Это приводило к тому, что они играли важную роль в обществе.

Если раба с точки зрения древнескандинавского закона как бы вовсе не существовало, то женщину этот закон, скажем так, едва замечал. Закон не признавал за ней политических прав, она не могла занимать выборную должность. Если она желала обратиться в суд, то не могла сама представлять своё «дело» - для этого требовался мужчина. С другой стороны, если на неё кто-то хотел подать в суд, то судиться приходилось не с самой женщиной, а с её супругом или иным родственником-мужчиной. В большинстве районов Скандинавии дочери учитывались при разделе наследства только в том случае, если у них не было братьев, а получать или выплачивать возмещение за убитого родича женщина могла, только если других наследников не находилось вообще.

В Дании и Швеции закон предписывал женщине с момента рождения и до самой кончины состоять под опёкой мужчины; за «самостоятельную единицу» в этих странах она не признавалась. В Норвегии и Исландии замужняя женщина находилась под опёкой мужа; незамужняя девушка – под опёкой отца, но только до определённого возраста. В Исландии этот возраст «женского совершеннолетия» равнялся двадцати годам. После этого она приобретала определённую самостоятельность, но опять-таки до известных пределов. Для сколько-нибудь крупных финансовых дел, при решении вопросов, связанных с собственностью, требовалось согласие опекуна и др. случаи.

Наибольшую самостоятельность, с точки зрения закона, женщина обретала, оставшись вдовой. Вот когда она могла распорядиться нажитым имуществом, и судьбами своих детей, да и своей собственной. Если девушка шла замуж большей частью за того, кого определяли родители, то вдова обычно сама выбирала себе жениха.

В некоторых случаях, особенно когда брак заключался насильственно  и муж был ненавистен, женщина, если можно так выразиться, «активно добивалась» вдовства. Вот, например, какая история произошла, согласно сказанию, в начале IX века в Норвегии. Гудрёд конунг посватался к дочери Харальда конунга, получил отказ и очень обиделся. Он пошёл на Харальда войной, победил его в сражении и убил. Далее события разворачивались так: «Гудрёд конунг взял большую добычу. Он увёз с собой Асу, дочь Харальда конунга, и сыграл с ней свадьбу. У них был сын, которого звали Хальвдан.

В ту осень, когда Хальвдану исполнился год, Гудрёд конунг поехал по пирам. Он стоял со своим кораблём в Стивлусунде. Пир шёл горой, и конунг был очень пьян. Вечером, когда стемнело, конунг хотел сойти с корабля, но когда он дошёл до конца сходен, на него бросился какой-то человек и пронзил его копьём. Так он погиб. Человека этого сразу же убили. А утром, когда расцвело, его опознали. Это был слуга Асы, жены конунга. Она не стала скрывать, что это она его подослала…»[1].  

 Вместе с маленьким сыном Аса уехала на родину и стала править во владениях, которые раньше принадлежали её отцу. Когда Аса умерла, её похоронили с поистине королевскими почестями, на роскошном корабле, который зарыли в могильный курган.

История Асы – конечно, случай исключительный. Зато наглядно показывающий, что реальная жизнь отнюдь не всегда «руководствуется» жёсткими предписаниями закона. Реальное положение женщины конунга лучше всего описывает знаменитая поговорка: «Муж – голова, а жена – шея: куда она крутит, туда и голова поворачивается».

Во все времена именно женщины вдохновляют мужчин на «подвиги». По крайней мере, легенды, связанные с определёнными историческими событиями, часто на этом настаивают. Так, объединение Норвегии в единое государство в конце IX века было вызвано, конечно, объективными историческими причинами. Но интересно проследить как оно описывается в саге.

Харальд конунг послал своих людей за девушкой, которую звали Гюда. Она была дочерью Эйрика конунга из Хёрдаланда. Харальд хотел сделать её своей наложницей, так как она была очень красивая. Когда гонцы приехали, Гюда поставила одно условие, что она согласится стать его женой не раньше, чем он подчинит себе ради неё всю Норвегию.[2] Харальд дал обет, что не будет ни стричь, ни чесать волосы пока не завладеет всей Норвегией. Он получил прозвище Косматый, а когда обет был выполнен, Гюда стала его женой  и волосы были подстрижены – он получил новое прозвище – Харальд Прекрасноволосый (Харфагр).

В этой истории находится противоречие с законами того времени: Гюда беседует с послами сама, хотя согласно закону, её судьбу должен был решить её отец. Это говорит о том, что зачастую законы расходились с действительностью и женщины не так уж сильно были ограничены.

Саги преподносят нам множество женских образов и каждый из них уникален: разные характеры, разные судьбы. В исландской «Саге о Греттире» рассказывается о женщине по имени Торбьёрг, которая спасла главного героя саги Греттира от смерти. Мудрая Торбьёрг не только успешно ведёт все дела в отсутствие мужа-старейшины; она искусно управляет и им самим.

В эпоху викингов немало мужчин надолго покидало свой дом, отправляясь в военные или торговые походы. Однако путешествия и приключения были бы просто невозможны, если бы мужчина не оставлял дома прочный «тыл» - разумную и деятельную жену, вполне способную в отсутствие мужа управиться с хозяйством и делами, а если нападали враги, то и возглавить оборону.  

Известны и другие женщины, которые используя своё влияние на мужчин подстрекали их к сражениям и кровопролитию. Такова, например, была Гуннхильд, жена Эйрика Кровавой Секиры (сына Харальда Прекрасноволосого). По выражению саги, «она много вмешивалась в управление страной. Её называли Матерью Конунгов…»[3]. И далее в рассказе о деятельности этих самых конунгов их называют не «сыновьями Эйрика», а «сыновьями Гуннхильд». Муж её, несмотря на грозное прозвище и свой титул конунга, теряется на фоне жены.

Теперь, что касается замужества. Девушку выдавали замуж в возрасте 12—15 лет. В этом возрасте она уже могла заниматься хозяйством в усадьбе. Но, всё же, надеялась на помощь старших женщин в семье. Свадьба согласовывалась между семьями и рассматривалась как альянс между двумя семьями с взаимной помощью и защитой. Сама девушка не имела при этом возможности что-либо сказать. Жених должен был выплатить за невесту мунд («купленная за мунд»). Но мунд был не столько платой, как, например, за рабыню, сколько подарком семье, вырастившей невесту. Молодая девушка была не только членом семьи, но и до некоторой степени и её «капиталом». Девушка переходила в другой род, а её семья получала некоторую сумму – мунд. Без него брак не считался законным. Выплачивая мунд жених тем самым доказывал своё состоятельность, способность в будущем прокормить жену и детей. Существовал определённый минимум: в Исландии – восемь унций серебра, в Норвегии – двенадцать. Этот минимум назывался «платой бедняка». Реальная же сумма зависела от платёжеспособности жениха и от репутации невесты. Поэтому за репутацией невесты строго следили. Это выражалось не столько в ограничении свободы девушки, сколько в гонениях на её ухажёров. Мужчина мог иметь только одну законную жену, но мог приводить в дом и других женщин (столько сколько мог содержать) на правах наложниц.

Невеста приносила в семью мужа одежду из льна и шерсти, прядильное колесо, инструменты для тканья и кровать как часть приданого. Девушка из более богатой семьи могла иметь частью приданого украшения из серебра и золота, домашний скот, ферму или даже целую усадьбу. Все, что она приносила с собой, дальше являлось ее собственностью, а не становилось частью имения ее мужа. Ее дети могли получить эту собственность в порядке возрастного наследования. После замужества женщина не полностью становилась частью семьи мужа. Она оставалась частью своей собственной семьи, и, если ее муж плохо обращался с ней или детьми, если отец семейства был слишком ленивым для того, чтобы кормить семью или если он чем-то обидел семью жены, — то следовал развод. Для этого женщине необходимо было пригласить несколько "понятых" и в их присутствии сначала подойти к главному входу и от него к кровати семейной пары и провозгласить себя разведенной со своим мужем. Малыши и грудные младенцы после развода автоматически оставались с матерью. Старшие дети разделялись между семьями супругов в зависимости от их благосостояния. Обладая правами собственности, наследования и развода скандинавские женщины были более свободны, чем большинство женщин Европы того времени.

Брак и подбор невесты были очень важны для конунга. С одной стороны, чувственная сторона любви не могла не доминировать в мироощущении конунга. Конунгу доставалась не только лучшая часть "неживой" добычи, но и "живой". С другой стороны, чувственный аспект отношения к женщине был тесно взаимосвязан со знаковым. Обладание самой красивой, а тем более, знатной женщиной, поднимало престиж воина в его собственных глазах и, главным образом, в глазах окружающих. Как уже говорилось выше, брак не рассматривался как союз двух любящих друг друга людей, скорее это был альянс, заключённый между семьями. Исходя из этого, возникает ряд вопросов. Влюблялись ли конунги? Или они руководствовались только интересами рода да материальными соображениями? Существовала ли в этом обществе любовь сама по себе? На все эти вопросы скандинавские саги отвечают однозначно. Мечта о великой любви, о единственном на всю жизнь человеке сопутствовала этим людям всегда. Подтверждением этих слов служит легенда о прославленном викинге Хельги и о валькирии Сигурн, дочери конунга. Их любовь прошла через множество препятствий и даже смерть Хельги не смогла их разлучить. Подобных мотивов в древнескандинавской литературе достаточно.  

Назад