Едва созревший выпускник, добропорядочный семьянин, воспитательница детского сада, "поп"-певица - все они проснулись сегодня в горячечном поту и с вопросом “что это было?”. А может, не сегодня, а вчера. Но по крайней мере хотя бы раз в жизни каждого из них (и прочих жителей планеты) посетил самый популярный сон-фантазм — сексуальная оргия. Даже если эти люди никогда ни в чем подобном не участвовали. Просто во сне к человеку приходят его самые заветные неудовлетворенные желания.

...А начиналось все давным-давно. Тогда, когда люди просто не в состоянии были бы понять, почему заниматься любовью с разными партнерами, да еще в веселой компании, “нехорошо”. Почему то, чему придавался божественный, мистический смысл, назовут “свальным грехом”.

Можно, разумеется, говорить об эволюции человека как личности, о его духовном росте. Однако вряд ли сравнение культурного уровня современников и древних греков (которым и принадлежит авторство термина “оргия”) будет в пользу первых.

Придумывая в течение столетий разнообразные табу, люди утратили гармонию, которая так необходима для полноценного развития. Подавленные естественные желания все равно находят для себя выход, который приобретает уродливые, не имеющие ничего общего с одухотворенностью формы. Поэтому сегодня столь удивителен пример эллинов, четко ощущавших божественное и животное начала в человеке и с легкостью пользовавшихся всеми ценностями жизни.

Если в последующие века и у других народов (это верно и для современности) оргия является скорее формой протеста против установленных норм, пиршеством бунтарей, оргия древних греков — скорее акт послушания. Ценившие превыше всего красоту и здоровье, они принимали сексуальность за божественный дар и средство достижения “теолепсии” — приближения к богам. Поэтому массовые оргии имели культовый смысл, хотя, разумеется, подноготная их во все времена была проста — снятие сексуального напряжения.

В Древней Греции существовало несколько основных праздников, сопровождавшихся массовыми оргиями. Это проходившие в марте—апреле дионисии, во время которых чествовали бога плодородия Дионисия. Осенью в течение 9 дней праздновались Елисейские мистерии, составной частью которых были инцестуальные акты. Для того чтобы участвовать в празднике “с полной отдачей”, перед церемониями часто соблюдался своеобразный сексуальный пост.

В течение девяти дней женщины обязаны были воздерживаться от половой жизни, клали в постель успокаивающие травы, отваживали мужчин, поедая чеснок. Самыми же разнузданными и любимыми были празднества в честь богини любви Афродиты. На Кипре (где неподалеку от города Пафос Афродита и родилась, выйдя из пены морской) девушки готовились к оргиям, омывая свои тела в холодных источниках и купая изваяние богини в море.

При всей этой кажущейся развязности грекам удавалось достаточно четко соблюдать равновесие и не возводить оргии в стиль жизни. Празднества были четко регламентированы, хотя правители, естественно, позволяли себе куда больше отведенных наслаждений. Так тиран Сиракуз Дионисий-младший, добравшись до своей родной Локрии, приказал приготовить самый большой дом в городе к празднику, собрать молодых горожанок, а потом предался с ними всем мыслимым плотским наслаждениям на огромной кровати (правда, озверевшие от такой наглости мужчины города вскоре до смерти замучили жену и детей Дионисия).

Грекам удавалось четко разделять семейную жизнь и неконтролируемое половое влечение, отдавая должное и тому, и другому. Их жены, будучи достаточно бесправными с точки зрения общества, в то же время были настоящими верными подругами, выполнявшими свою задачу продолжения рода и ведения хозяйства и пользовавшимися уважением. Мимолетную же страсть мужчина реализовал с гетерами, которые не были теми, кого в будущем назовут проститутками. Гетера — это скорее настоящая жрица гедонистического культа, религии наслаждений. Лучший пример тому — факт установления жителями Теспии статуи гетеры Фрины.

Так, умело соразмеряя все возможные удовольствия жизни, древние греки умудрялись максимально соответствовать собственным идеалам красоты, здоровья, сексуальности, образованности. Их цивилизация осталась единственной в истории, сумевшей, отправляя оргаистические культы, сохранить волю и разум. Иное ожидало их последователей — римлян.
В отличие от греков, свободных от извращенности, древние римляне возвели в своеобразный культ жестокость. Кровавые игры в Большом Цирке, публичные порки нашли свое отражение и в сексуальной жизни.

Чествование римского бога плодородия Либера коренным образом отличалось от утонченных греческих праздников в честь Дионисия. В честь Либера отправлялись фаллические культы, в ходе которых почтенные матроны украшали провозившиеся по городу огромные деревянные фаллосы. На перекрестках дорог совершались обряды в честь изваяния мужских гениталий, сопровождавшиеся исступленным развратом. В Южной Италии возник культ вакханалий, официально властями не одобрявшийся. В состав огромной секты входили и представители благородных семейств, горячо участвовавшие в ночных оргиях на берегу Тибра. Совокуплявшиеся друг с другом мужчины превосходили по своей распущенности даже женщин.

Повышенная сексуальность римлян не удовлетворялась эротическими празднованиями в честь богов, она в самых разгульных формах нашла себе место в повседневной жизни. История сохранила свидетельства о впечатляющих пирах верховных римских правителей. Пиршества эти были напрочь лишены утонченности — для того чтобы продолжить обильную трапезу, приходилось принимать рвотное, напившиеся до беспамятства были уже не в состоянии помочиться в горшок без помощи раба.

Жена преемника легендарного Калигулы Клавдия Мессалина (чье имя стало нарицательным) достигла просто психопатического уровня нимфомании. Открыто выступая за полигамию для женщин, она сумела при живом муже вторично выйти замуж и в компании подобных себе праздновала Вакха со всеми возможными непристойностями, пока Клавдий не явился, чтобы урезонить ее.

Еще одним синонимом Порока стало имя императора Нерона. Он пировал прилюдно на арене Большого Цирка в окружении городских шлюх. Будучи с юности бисексуалом, Нерон кастрировал своего любимца Спора и устроил с ним что-то вроде свадьбы. Кстати, “ответственным за развлечения” у Нерона был Петроний — автор знаменитого “Сатирикона”, который был, пожалуй, единственным известным нам утонченным устроителем римских оргий, поскольку сам слыл не рабом разврата, а эксцентриком.

Одержимость сексом ради секса, жесткость, садомазохизм стали одной из причин падения римского общества. Более неудачных продолжателей греческих гедонистических идей сложно себе представить. И подобный разврат вызвал жестокую реакцию. Вызревшая на обломках империи идея человеческой греховности отныне стала довлеющей.

Отныне, когда церковь взяла власть в свои руки, людям осталось лишь подавлять свои желания, которые возвращались к ним из бессознательного в виде суккубов и инкубов (по ночам докучавших женщинам), приступов истерии, эротических неврозов и галлюцинаций, импотенции, охоты на ведьм. С этих пор оргия становится актом бунтарским.

В первую очередь оргия стала необходимой составляющей разнообразных сатанинских культов. Почитание Рогатого Бога сопровождалось ведьминскими сборищами, в ходе которых происходило ритуальное совокупление с искусственным фаллосом. Дьявольский член описывают как “длинный, в половину скрипки”, “покрытый рыбьей чешуей”, “холодный как лед” или наоборот “обжигающе горячий”. Важной частью таких сборищ были и танцы, охарактеризованные церковными ортодоксами как “разжигающие похоть”. Неудивительно, что христианская церковь боролась с танцами и плясками.

Сатанинские культы нашли свое продолжение и в более поздние времена, вплоть до наших дней. В XVIII веке возникали своеобразные клубы, члены одного из таких выкупили в Англии старое аббатство и устроили в нем своеобразный храм наслаждений, куда адепты съезжались несколько раз в году, дабы воздать должное своему господину и заодно вволю повеселиться.

Викторианские времена характерны, с одной стороны, чудовищными запретами в сексуальной сфере (мужчины предельно возбуждались, увидев хотя бы дамскую щиколотку), а с другой — расцветом проституции. Строжайший запрет на гомосексуальные связи также породил ответную реакцию. Вспомним хотя бы пример английского писателя, поэта и драматурга Оскара Уайльда, не только удовлетворявшего свои сексуальные потребности, устраивая вечеринки с мальчиками, но и искавшего таким образом желанной опасности. С другой стороны, XVIII—XIX века в Европе породили утопический романтизм — поиск идеальной женщины. Если греки видели в женщине три составляющие (мать, жена и любовница), романтики искали “трех в одной”. Этот поиск продолжается до сих пор. И, как и прежде, невозможность реализовать в полной мере свое животное начало ведет к тому, что в человеке умирает божественное.

Двадцатый век — колыбель одной самой важной революции. Сексуальной. Нет, наверное, более удачной декорации для оргии. Хиппи, рок-музыканты — самые ярые приверженцы свободы, в том числе и сексуальной. Языческие пляски у костров, вечеринки с группиз на гастролях — все это имеет непосредственное отношение к сексуальности, но вряд ли к духовности. К счастью, до зверств уровня древнеримских дело не доходило, хотя в то же время никто не забывает пример Чарлза Мэнсона и его “Семьи”.

Всякая революция заканчивается, закончилась и сексуальная. В наследство от оргий середины уходящего столетия остался СПИД, лишь подкрепивший убежденность общества, что сексуальная свобода противна Богу. Хотя оргии никто и не запрещает, в них участвуют лишь все те же бунтари — на этот раз бросающие вызов не столько нравственности, сколько смерти. А обычный россиянин читает о греческих праздниках и разгуле римских патрициев в книжках да смотрит порнофильмы, в которых актеры иногда неумело облачены в туники и кувыркаются в “древних” интерьерах.

Впрочем, все это больше похоже не на оргию, а на то, что в “великом и могучем” имеет на редкость эстетичное название “групповуха”. Что ж, каждый выпускает пар как может.